4 |
 |
Роберт Рождественский вошёл в литературу вместе с группой талантливыхсверстников, среди которых выделялись Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина и Андрей Вознесенский. Молодая поэзия 1950-х начинала с броских манифестов, стремясь как можно скорее утвердиться в сознании читателей. Ей помогла эстрада: сам стих молодых лет не мог существовать без звучания. Но прежде всего, подкупали гражданский и нравственный пафос этой внутренне разнообразной лирики, поэтический взгляд, который утверждает личность творящего человека в центре вселенной. «Будь, пожалуйста, послабее…» Рождественский (читает автор). Субкультура советской интеллигенции, в основном захватившая поколение, родившееся приблизительно между 1925 и 1945 годами. Историческим контекстом, сформировавшим взгляды «шестидесятников», были годы сталинизма, Великая Отечественная война и эпоха «оттепели». А.Е. Евтушенко А.А. Вознесенский Б.А. Ахмадулина Поэты-шестидесятники |
5 |
 |
Характерное свойство поэзии Рождественского — постоянно пульсирующаяарактерное свойство поэзии Рождественского — постоянно пульсирующая современность, живая актуальность вопросов, которые он ставит перед самим собой и перед нами. Эти вопросы касаются столь многих людей, что мгновенно находят отклик в самых различных кругах. Если выстроить стихи и поэмы Рождественского в хронологическом порядке, то можно убедиться, что лирическая исповедь поэта отражает некоторые существенные черты, свойственные нашей общественной жизни, её движение, возмужание, духовные обретения и потери. Этих снежинок смесь. Этого снега прах. Как запоздалая месть летнему буйству трав. Этих снежинок явь, призрачное крыло. Белого небытия множественное число... Я буквы выучил еще до школы, и это было сладко и рисково... Но я любую книжную лавину бесстрашно сокращал наполовину. Природа и другие «трали-вали» меня совсем не интересовали. Человеку надо мало: чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг - один и враг - один... Человеку надо мало: чтоб тропинка вдаль вела. Чтоб жила на свете мама. Сколько нужно ей - жила.. |
6 |
 |
Его герой и здесь целен, как и в других проявлениях своего характераЭто вовсе не означает, что, вступая в зону чувства, он не испытывает драматических противоречий, конфликтов. Напротив, все стихи Рождественского о любви наполнены тревожным сердечным движением. Путь к любимой для поэта — всегда непростой путь; это, по существу, поиск смысла жизни, единственного и неповторимого счастья, путь к себе. Большое место в творчестве Роберта Рождественского занимает любовная лирика. Ты мне сказала: «Ночью Тебя я видела с другой! Снилось: на тонкой ноте в печке гудел огонь. Снилось, что пахло гарью. Снилось, метель мела, Снилось, что та — другая — тебя у метро ждала. И это было началом и приближеньем конца. Я где-то ее встречала — жаль, не помню лица. Хотя б во сне давай увидимся с тобой. Пусть хоть во сне твой голос зазвучит... В окно — не то дождем, не то крупой с утра заладило. И вот стучит, стучит... Как ты необходима мне теперь! Увидеть бы. Запомнить все подряд... За стенкою о чём-то говорят. Не слышу. Но, наверно,— о тебе!.. Наверное, я у тебя в долгу, любовь, наверно, плохо берегу: хочу услышать голос — не могу! Лицо пытаюсь вспомнить — не могу!.. |
11 |
 |
Не могу не поделиться одним из самым любимых стихов Роберта ИвановичаБессонница-90 Мы – озирающие со страхом воспаленные веси и грады, мечтающие о светлом грядущем и о том, как дожить до зарплаты, мы – идейные и безыдейные, вперед и назад глядящие, непрерывно ищущие врагов и все время их находящие, пышущие здоровьем, никотинною слизью харкающие, надежные и растерянные, побирающиеся и хапающие, Мы – боящиеся озонной дыры, СПИДа и кооператоров, нашпигованные с детства лекарствами, слухами и нитратами, молящиеся, матерящиеся, работающие и бастующие, следователи и подследственные, стареющие и растущие, спорящие, с чего начинать: с фундамента или кровли, жаждущие немедленной демократии или крови, Мы – обитающие в общежитиях, хоромах, подвалах, квартирах, требующие вместо «Хлеба и зрелищ!» - «Хлеба и презервативов!» объединенные, разъединенные, -фобы, -маны и -филы, обожающие бег трусцой и детективные фильмы, Мы – типовые, типичные, кажущиеся нетипичными, поумневшие вдруг на «консенсусы», «конверсии» и «импичменты», ждущие указаний, что делать надо, а что не надо, обожающие: кто – музыку Шнитке, кто – перетягиванье каната, говорящие на трех языках и не знающие своего, готовые примкнуть к пятерым, если пятеро – на одного, Мы – одетые в шубы и ватники, купальники и бронежилеты, любители флоксов и домино, березовых веников и оперетты, шагающие на службу с утра по переулку морозному, Мы – замкнувшиеся на себе, познавшие Эрмитаж и Бутырки, сдающие карты или экзамены, вахты или пустые бутылки, задыхающиеся от смога, от счастья и от обид, делающие открытия, подлости, важный вид, ругающие радикулит и Совмин, верящие Кашпировскому, орущие на своих детей, по магазинам рыскающие, стиснутые в вагонах метро, слушающие и не слышащие, Мы – на страже, в долгу и в долгах, на взлете и на больничном, хвастающие куском колбасы или теликом заграничным, по привычке докладывающие наверх о досрочном весеннем севе, отъезжающие, кто за свободой на Запад, кто за деньгами на Север, Мы – равняющиеся на красное, черное или белое знамя, спрашиваем у самих себя: что же будет со всеми нами? |